Теперь я в Камби, милый мой! Для поэтических занятий, Для жизни дельной и простой Покинул я хмельных собратий И цепь неволи городской. Брожу, задумчивости полный,— И лес шумит над головой, И светлые играют волны И жатвы блещут предо мной! Здесь муза — нежная подруга Уединенного досуга — Под мой отшельнический кров В прохладе вечера приходит: Легко потоки дум и слов Струятся в образы стихов; Не слышен скорый бег часов — И луч востока нас находит В раздолье сладостных трудов! Здесь миловидная, как роза, Моя поэзия цветёт: Ей не мешает мир забот, Ни лень друзей, ни жизни проза. И ревностно готовлюсь я В тиши беспечного житья, Самостоятельно и смело Свершить возвышенное дело; Хотя нередко, милый мой, Раздумья гордого порой, Мне говорит богиня слова: «Себя изведай и смирись! Взгляни, как Фёдоров Борис Срамит Бориса Годунова!» Но что? Кипит душа моя И жаждет чести Геликона И «жребий брошен» молвлю я — И бух на воды Рубикона!
Для поэтических занятий,
Для жизни дельной и простой
Покинул я хмельных собратий
И цепь неволи городской.
Брожу, задумчивости полный,—
И лес шумит над головой,
И светлые играют волны
И жатвы блещут предо мной!
Здесь муза — нежная подруга
Уединенного досуга —
Под мой отшельнический кров
В прохладе вечера приходит:
Легко потоки дум и слов
Струятся в образы стихов;
Не слышен скорый бег часов —
И луч востока нас находит
В раздолье сладостных трудов!
Здесь миловидная, как роза,
Моя поэзия цветёт:
Ей не мешает мир забот,
Ни лень друзей, ни жизни проза.
И ревностно готовлюсь я
В тиши беспечного житья,
Самостоятельно и смело
Свершить возвышенное дело;
Хотя нередко, милый мой,
Раздумья гордого порой,
Мне говорит богиня слова:
«Себя изведай и смирись!
Взгляни, как Фёдоров Борис
Срамит Бориса Годунова!»
Но что? Кипит душа моя
И жаждет чести Геликона
И «жребий брошен» молвлю я —
И бух на воды Рубикона!