Вот старая, мой милый, быль, А может быть, и небылица; Сквозь мрак веков и хартий пыль Как распознать? дела и лица, Всё так темно, пестро, что Сам, Сам наш Исторьограф почтенный, Прославленный, пренагражденный, Едва ль не сбился там и сям. Но верно, что с большим стараньем, Старинным убежден преданьем, Один ученый наш искал Подарков, что певцам в награду Владимир щедрый раздавал, И вобрази его досаду, Ведь не нашел. — Конь, верно, пал; О славных латах слух пропал: Французы ль, как пришли к Царьграду (Они ведь шли в Ерусалим За гроб Христов святым походом, Да сбились, и случилось им Царьград разграбить мимоходом), Французы ли, скажу опять, Изволили в числе трофеев Их у наследников отнять Да по обычаю злодеев В Парижский свой Музеум взять? Иль время, лет трудившись двести, Подъело ржавчиной булат, Но только не дошло к нам вести Об участи несчастных лат. Лишь кубок, говорят, остался Один в живых из всех наград; Из рук он в руки попадался, И даже часто невпопад, Гулял, бродил по белу свету; Но к настоящему Поэту Пришел, однако, на житье. Ты с ним, счастливец, поживаешь; В него ты через край вливаешь Свое волшебное питье, В котором Вакха лоз огнистых Румяный, сочный, вкусный плод Растворен свежестию чистых Живительных Кастальских вод.
Когда, за скуку в утешенье, Неугомонною судьбой Дано мне будет позволенье, Мой друг, увидеться с тобой, Из кубка, сделай одолженье, Меня питьем своим напой; Но не облей неосторожно: Он, я слыхал, заворожен, И смело пить тому лишь можно, Кто сыном Фебовым рожден. Невинным опытом сначала Узнай, правдив ли этот слух: Младых романтиков хоть двух Проси отведать из бокала; И если, капли не пролив, Напьются милые свободно, Тогда и слух, конечно, лжив И можно пить кому угодно; Но если, Боже сохрани, Замочат пазуху они, Тогда и я желанье кину, В урок поставлю их беду И вслед Ринальду-паладину Благоразумием пойду: Надеждой ослеплен пустою, Опасным не прельщусь питьем И, в дело не входя с судьбою, Останусь лучше при своем; Налив, тебе подам я чашу, Ты выпьешь, духом закипишь И тихую беседу нашу Бейронским пеньем огласишь.
А может быть, и небылица;
Сквозь мрак веков и хартий пыль
Как распознать? дела и лица,
Всё так темно, пестро, что Сам,
Сам наш Исторьограф почтенный,
Прославленный, пренагражденный,
Едва ль не сбился там и сям.
Но верно, что с большим стараньем,
Старинным убежден преданьем,
Один ученый наш искал
Подарков, что певцам в награду
Владимир щедрый раздавал,
И вобрази его досаду,
Ведь не нашел. — Конь, верно, пал;
О славных латах слух пропал:
Французы ль, как пришли к Царьграду
(Они ведь шли в Ерусалим
За гроб Христов святым походом,
Да сбились, и случилось им
Царьград разграбить мимоходом),
Французы ли, скажу опять,
Изволили в числе трофеев
Их у наследников отнять
Да по обычаю злодеев
В Парижский свой Музеум взять?
Иль время, лет трудившись двести,
Подъело ржавчиной булат,
Но только не дошло к нам вести
Об участи несчастных лат.
Лишь кубок, говорят, остался
Один в живых из всех наград;
Из рук он в руки попадался,
И даже часто невпопад,
Гулял, бродил по белу свету;
Но к настоящему Поэту
Пришел, однако, на житье.
Ты с ним, счастливец, поживаешь;
В него ты через край вливаешь
Свое волшебное питье,
В котором Вакха лоз огнистых
Румяный, сочный, вкусный плод
Растворен свежестию чистых
Живительных Кастальских вод.
Когда, за скуку в утешенье,
Неугомонною судьбой
Дано мне будет позволенье,
Мой друг, увидеться с тобой,
Из кубка, сделай одолженье,
Меня питьем своим напой;
Но не облей неосторожно:
Он, я слыхал, заворожен,
И смело пить тому лишь можно,
Кто сыном Фебовым рожден.
Невинным опытом сначала
Узнай, правдив ли этот слух:
Младых романтиков хоть двух
Проси отведать из бокала;
И если, капли не пролив,
Напьются милые свободно,
Тогда и слух, конечно, лжив
И можно пить кому угодно;
Но если, Боже сохрани,
Замочат пазуху они,
Тогда и я желанье кину,
В урок поставлю их беду
И вслед Ринальду-паладину
Благоразумием пойду:
Надеждой ослеплен пустою,
Опасным не прельщусь питьем
И, в дело не входя с судьбою,
Останусь лучше при своем;
Налив, тебе подам я чашу,
Ты выпьешь, духом закипишь
И тихую беседу нашу
Бейронским пеньем огласишь.